Меня зовут Мелек 38 серия турецкий сериал

На праздник в большой семье всегда подается обед. Но какие блюда можно разместить на столе? Глава семьи уже двадцать лет строго запрещал одно из блюд на своем праздничном застолье, поэтому его появление вызвало негодование. Нефисе пыталась успокоить гневного человека, объясняя, что сегодняшний день - день рождения Мелека, и это необычная совпадение с праздником. Некоторые из присутствующих за столом отказывались называть имя Мелек. Пожилой мужчина был уверен, что она принесла позор на свою семью. Нефисе не могла больше слушать эти слова и ушла в свою комнату. Там она могла быть наедине с фотографией Мелек, беспокоясь о ее судьбе, так как не знала, где она находится. Нефисе боялась, что уйдет из этой жизни, не успев увидеть Мелек. Молодая женщина жила в Берлине со своими детьми. Старший сын увлекался физическими тренировками, а дочка предпочитала слушать музыку, за что получала выговор от матери за то, что не помогает по дому. Мелек вынужден был работать, чтобы обеспечить семью. Дефне мечтала написать свою первую песню, а Керем верил, что станет чемпионом в спорте. Младший сын также разделял мечту своего брата. Но подруга также не оказала ей поддержки. Конец праздника настал и гости стали покидать дом. Махмут проводил их до дверей. Однако разговор снова зашел об Мелек. Отец Мелек всегда требовал, чтобы она не оставляла свою голову возвышенной. Её брат даже был готов найти Мелек и карать её за то, что отец постоянно страдал от её бесчестия. Особенно это стало понятно после последнего инцидента с дядей Джумали в мечети. Нефисе отправилась к своей подруге, чтобы поделиться своими трагическими переживаниями. Однако и её подруга не была готова поддержать её в этой непростой ситуации. Мне пришлось вести разговор с Халилем, который до сих пор не нашел свою суженую. Неожиданно я увидел Джумали, который позвал меня к себе. Когда Зумруда взглянула на него и заметила окна, она была взволнована. Он интересовался, заходила ли в дом Нефисэ. Его гнев был безграничным, потому что он подозревал, что никто из Карадагов не смеет поднимать ногу в его доме.