В доме раздались женские крики. Роды прошли благополучно, и на свет появилась маленькая девочка. Женщина, помогавшая во время родов, сразу же понесла новорожденную к её дедушке, который не хотел ничего слышать о ребёнке. Он отдал приказ, чтобы Ильяз забрал девочку. Пожилого мужчину выгнали из комнаты, и он сообщил Ильязу, чтобы никто не узнал о существовании этого ребёнка, особенно Мехмета. Ильяз ну представлял себе, как ему содержать семью и заботиться о себя, если его приказали забрать девочку. Он понимал, что закон должен был быть принят и выполнен, но опасался того, как он сможет справиться с новой ответственностью. Дед новорожденной дал ему деньги в знак благодарности. Прощаясь, он упомянул, что Хасрет желала назвать малышку Бахар. Так Ильяз и его жена взяли на себя воспитание девочки, которую они полюбили, как свою собственную дочь. Малышка Бахар выросла трудолюбивой и общительной, в отличие от своей близнецовой сестры, которая была ленива. Бахар старалась оправдать свою сестру в глазах всех. Родители девушек снова ссорились, а жена Ильяза запугивала мужа незаконным усыновлением Бахар. Она взыскивала деньги от мужа, угрожая выкинуть Бахар из дома. Женщина, которую Бахар считала своей матерью, вела себя грубо по отношению к ней. Нуран продолжала ругать мужа за его отношение к Бахар за обеденным столом. Ильяз пытается убедить свою жену в том, что Бахар не только занимается домашними делами, но и работает, и полностью отдает всю свою зарплату. Нуран уверена, что это должно быть так. Внезапно она замечает статью в газете о Мехмете - отце Бахар. Женщина сразу же указывает на статью своему мужу. В ней упоминается о том, как Мехмет позволяет себе роскошную жизнь, в то время как его дочь и семья живут в нищете. Нуран несогласна с таким поведением отца Бахар и его равнодушием к своему собственному ребенку и всей ситуации в целом. Прямо перед входом в дом разразился скандал с выстрелами. Дядя Орды стал жестко защищать своего племянника. Когда они ворвались внутрь, дядя начал избивать племянника, который сделал так, что тому уже стыдно было выходить на улицу.